Судя по моим наблюдениям и ощущениям многих моих коллег, «потепление» в судах Казахстана, по крайней мере по гражданским делам, происходит повсеместно и системно. Работа под началом Жакипа Кажмановича Асанова, вне всякого сомнения, показывает свои результаты, защищать интересы бизнеса стало легче, прозрачности и законности стало заметно больше, чем раньше. Но на данном пути мы всё ещё очень и очень далеко даже от разумных представлений о законности и справедливости. В связи с чем я и мои коллеги искреннее надеемся, что эта работа продолжится на системной основе.

В марте текущего года сайт Forbes.kz опубликовал мою статью с анализом некоторых инициатив Верховного cуда Республики Казахстан, изложенных в проекте закона Республики Казахстан «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам внедрения современных форматов работы судов, сокращения излишних судебных процедур и издержек». В настоящее время проект закона уже находится в парламенте РК, и, пока ещё не поздно, я хотел бы выразить опасения по одному моменту, который, по моему мнению, требует особого внимания.

Основное опасение вызывает предложение об изменении ч. 3 ст. 15 Гражданско-процессуального кодекса РК, суть которого сводится к тому, что судам хотят предоставить возможность проявлять инициативность, т.е. предпринимать любые меры для выяснения обстоятельств дела, проверки обоснованности доводов сторон и достоверности представленных сторонами доказательств. Данное предложение может иметь серьёзные последствия.

В соответствии с текущей редакцией ч. 1 ст. 15 ГПК, «гражданское судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон». В соответствии с ч. 3 ст. 15 ГПК, «суд полностью освобождён от сбора доказательств по собственной инициативе в целях установления фактических обстоятельств дела, однако по мотивированному ходатайству стороны оказывает ей содействие в получении необходимых материалов».

Суть данных норм сводится к тому, что суд не вправе проявлять инициативность и, по сути, помогать какой-либо стороне. Суд должен выступать независимым арбитром и реагировать только на просьбы сторон процесса. Если, например, сторона просит назначить экспертизу, суд вправе её назначить, но суд не вправе фактически подсказывать одной из сторон, как ей вести дело, кого вызывать свидетелем, какие документы ставить под сомнение, на какие обстоятельства обратить внимание, что дополнительно изучить и т.д.

Соглашусь, что на практике суды не всегда придерживаются этой позиции, поскольку если суд первой инстанции недостаточно изучит те или иные обстоятельства дела, существует риск отмены судебного акта вследствие его недостаточной изученности, даже если стороны в суде не оспаривали те или иные обстоятельства. С такой практикой мне трудно согласиться, но, тем не менее, приведённые выше нормы остаются в ГПК, и они в основном применяются.

Таким образом, если сейчас можно утверждать, что суд не вправе проявлять собственную инициативу при установлении обстоятельств дела (например, суд не вправе сам назначать судебную экспертизу, если сторона об этом не просит, не вправе поставить под сомнение подлинность договора, если стороны такой вопрос перед судом не поднимают и т.д.), предлагается внести изменения, которые позволили бы суду, по сути, стать активной стороной процесса и при желании «помогать» одной из сторон в установлении обстоятельств дела.

К примеру, предложение в законопроекте об изменении ст. 67 ГПК предусматривает, что суд вправе по своей инициативе проверить достоверность доказательств. То есть если стороны заключили договор путём обмена подписанными скан-копиями договора (без подписания единого договора с подлинными печатями и подписями) и даже если сторона в суде не оспаривала заключение этого договора, это может сделать суд, сказав, что суду не представлен единый подлинник договора. Возможно, данный пример достаточно экстремален, но в руках заинтересованного судьи ГПК может оказаться грозным инструментом для защиты и продвижения интересов одной из сторон.

Либо другой пример: предложения об изменении ст. 74 ГПК предусматривают, что суд вправе по собственной инициативе или по ходатайству стороны обратиться за оказанием содействия по сбору доказательств в другом государстве, с которым у РК имеется соглашение об оказании правовой помощи.

Таким образом, если истец хочет поскорее взыскать денежные средства с ответчика, суд может посчитать, что истцу следует «помочь», и истребовать доказательства за границей, приостановить дело на шесть месяцев, подать запрос за границу и заставить стороны ждать, так как суд может это сделать, даже если истец об этом не просит. Нужно ли бизнесу такое «содействие» суда? Вопрос по крайней мере спорный.

Существующий подход – состязательность сторон и пассивная роль суда поощряют активность спорящих сторон, и в такой ситуации при объективном разрешении спора должна выиграть та сторона, представитель которой более квалифицирован. Соответственно, сторона, которая не смогла себе позволить квалифицированное представительство, лишена возможности полноценно отстаивать свои интересы.

Между тем бывают случаи, когда одна из сторон гражданского процесса заведомо слабее, чем другая. Например, в трудовом споре между работником и работодателем работнику тяжелее доказать те или иные обстоятельства, так как большинство документов находится у работодателя, у работодателя есть юристы, договор писал работодатель и т.д.

В связи с чем следует согласиться с тем, что бывают случаи, когда суд должен выступать в защиту заведомо слабой стороны, помогая ей разобраться в обстоятельствах дела, возможно, даже подсказывая ей в тех или иных вопросах, тем самым выравнивая положение сторон.

Но насколько уместно применение подобного подхода ко всем категориям дел, в особенности к экономическим спорам? Не возникает ли риск, что в руках недобросовестного судьи (которые, к сожалению, ещё остаются в судебной системе) инициативный суд может фактически стать «помощником» одной из сторон в ходе гражданского разбирательства? Во избежание подобных перекосов, полагаю, что к внедрению инициативности судов следует относиться очень осторожно.

Полагаю, что инициативность суда была бы уместной по отдельным категориям дел, в которые вовлечены физические лица, например трудовые споры, и большинству других споров, которые рассматривают районные суды. В свою очередь, при разрешении экономических споров, полагаю, была бы более уместной нейтральная роль суда, поскольку в таких делах предполагается равенство спорящих сторон.

Для отражения подобных разных подходов судов в гражданском процессе не обязательно принимать отдельный кодекс. Достаточно было бы предусмотреть отдельный небольшой раздел в ГПК об особенностях рассмотрения той или иной категории дел. Это позволило бы избежать перекосов в практике. Поэтому я надеюсь, что законодатель найдет разумный баланс при разрешении данного вопроса.

Бахыт Тукулов